Чудо пира техники
Нашествие в Украину немецких оккупантов "Rammstein" началось для меня с унизительной переклички в исполнении доморощенного полицая, а завершилось блаженным ощущением причастности к фееричному апокалипсису в концентрационном лагере.
Нет, я, конечно, знал, что такое "работа с прессой" на подобных мероприятиях. Но все же решил тряхнуть стариной. И, томимый мазохистскими предчувствиями, шагнул в темноту искусственного "барака", который, в отличие от Обамы, не искрился белозубой американской улыбкой. Даже совсем наоборот… В кромешной тьме меня и моих продрогших на предательском мартовском морозце коллег встречал местный цербер. Его головной убор, прозванный аборигенами вещевых рынков "немкой", отлично гармонировал с выражением лица, коему, наверное, позавидовал бы тертый гестаповский палач. А когда опекавшая нас барышня называла цербера мягким буржуйским словом "секьюрити", лично меня одолевал приступ тихого филологического протеста. "Секьюрити" включил карманный фонарик и, освещая этим чудом техники список своих жертв, начал перекличку…
<tv:MultimediaArticle MultimediaID="224864" ServerSize="240x320" Description="Фото предоставлено еженедельником "ТелеСемь"" Border="0" Align="right" VerticalPadding="10" HorizontalPadding="10" MultimedaType="1" runat="server"></tv:MultimediaArticle>
… Фотографы и операторы в буквальном смысле бросились грудью на амбразуру – их заклеймили специальными метками, где, помимо аглицкого "Foto&Video" и фирменного рамштайновского креста, красовался невесть откуда нарисовавшийся пудель. Натурально: белый пуделек! Символ бессмысленного и беспощадного креатива натруженных организаторских мозгов… Чу! Я слышу свою фамилию! Запястье обволакивают наручники – липкая лента с надписью "Rammstein", которую я впоследствии отдирал вместе с волосяным покровом, дивуясь прозорливой изощренности бравых надзирателей… Опекавшая нас барышня пыталась облегчить мою участь: "Не надо так туго затягивать! Рука же онемеет!" Цербер бесцеремонно отодвинул рукав моей куртки на запястье и без намека на иронию парировал: "Не онемеет – просто посинеет и отпадет". Окрыленный этим радушным напутствием, я стал одним из посвященных в добровольные узники концентрационного лагеря под названием "Международный Выставочный Центр". И обладал сомнительной привилегией – мне было позволено свободно перемещаться по периметру ограждения, за которым ожидали своего заклания сотни тел, жаждущих брутального перфоманса. Фотографы и операторы – в их рядах. Благодаря двум композициям, во время которых разрешено производить съемку, они могли в полном объеме наслаждаться выступлением "Rammstein" на более интимном расстоянии от сцены. В отличие от журналистов. А нам, на минуточку, потом об этом писать и говорить. Маразм крепчал…
Тусклый луч фонарика в темном царстве встречающего нас цербера оказался предвестником настоящего светопреДставления. Я на собственной шкуре ощутил все прелести пиротехнического буйства "Rammstein". Арийские мясники вывернули присутствующих наизнанку. С немецкой точностью они разрезали зал лазерами и ослепляли пиротехникой, острыми риффами препарировали мозг, с маниакальным усердием разрывали барабанные перепонки, помещали в "Матрицу" посредством футуристических декораций, вводили в транс ритмикой своих кибермаршей, шокировали прямыми намеками на оральное мужеложество и пенное "семяизвержение", а после качественно прижигали мечущиеся тела огнем. Некоторые не выдерживали – их нагие, напичканные спиртосодержащим наркозом тела спасали ангелы в белых халатах.
И свершилось чудо! Перекормленный местечковыми играми в шоу-бизнес, я прошел очищение огнем. Дебютная встряска от признанных шоуделов "Rammstein" -- это пир пиротехники во время чумы навязываемой мне ущербности.
Денис Путинцев – главный редактор всеукраинского еженедельника "ТелеСемь"
