Корреспондент: Классическая революционерка. Интервью с пианисткой Валентиной Лисицей, покорившей

Пианистка-звезда Валентина Лисица, одна из первых среди классических музыкантов покорившая мир при помощи YouTube, в интервью Оксане Мамченковой в № 11 журнала Корреспондент от 22 марта 2013 года - о своем американском доме, заложенном ради музыки, опасно

УроженкаКиева пианистка Валентина Лисица сегодня стала не только знаменитостьюмеждународного масштаба, но и революционеркой, совершившей в консервативноммире классической музыки настоящий переворот. Она одной из первых среди коллегначала выкладывать свои записи на сайте YouTube и теперь по популярности наэтом ресурсе сравнима разве что с поп-звездами. В то время как для многихмузыкантов YouTube пока не стал глобальной концертной площадкой, на страницуЛисицы на сайте ежедневно заходят в среднем 50 тыс. поклонников. В целом ееролики смотрели более 55 млн раз.

Записимузыкальной классики в исполнении Лисицы моментально становятся лидерами продажв основных международных онлайн-магазинах - iTunes и Amazon. Но ее деятельностьне ограничивается интернетом. В гастрольном графике пианистки - до двухдесятков выступлений в месяц в крупнейших залах Северной и Южной Америки, атакже Европы.

Начиная с 2008 года артистка дает до 80 концертов в год в лучших залах планеты вроде нью-йоркского Карнеги-холла и лондонского Альберт-холла

Начиная с2008 года артистка дает до 80 концертов в год в лучших залах планеты вроденью-йоркского Карнеги-холла и лондонского Альберт-холла. В мае прошлого годаона подписала контракт с крупным лейблом Decca Records, который в мартевыпускает ее запись фортепианных концертов композитора Сергея Рахманинова,сделанную вместе с Лондонским симфоническим оркестром.

Впрочем,Лисице знаком не только вкус успеха. Пианистка уехала из Украины в 1992-м,когда после победы в престижном конкурсе Dranoff International Two Piano Competition получила возможность учиться в США. На протяжениинескольких лет киевлянка успешно выступала в Америке, пока карьера не пошла наспад. Именно тогда она и отправилась на завоевание интернета, где сталазвездой.

Корреспондентсозвонился с Лисицей,живущей на два дома - в США и во Франции, когда она как раз находилась вПариже, накануне выхода ее диска с записями Рахманинова и начала мировогогастрольного тура. Во время беседы пианистка была эмоциональна и щедро делиласьсвоими наблюдениями в отношении того, как устроен мир классической музыки.

- В2007 году вы запустили собственную страницу на YouTube, что стало поворотныммоментом в вашей карьере.

- Это был нетолько поворотный этап в моей жизни, это была моя вторая жизнь. Потому что [ранее] моя судьба была такой, как у многих молодыхмузыкантов, которые весело начинали с конкурсов, а затем играли концерты. Апотом карьера закончилась, надежды не оправдались. И [выкладывать записи на] YouTube я начала в общем-то от отчаяния. Потомучто для артиста нет ничего более страшного, чем не иметь своей публики.

Тогда [в 2007-м] только появились новые медиа. И я попробовала -поставила один фрагмент не очень хорошего качества. Пьеса такая странная - этюдРахманинова КраснаяШапочка. Это триминуты настоящего ужаса в музыке. И почему-то люди стали его находить, что-тоих в нем привлекало, какая-то дикость и страх. Они начали делиться видео, ипошло-поехало.

-Рецензии на ваши концерты, как правило, начинаются так: шел на концерт снекоторым скепсисом, признаю, был неправ. А со стороны коллег по цехучувствовали предвзятое отношение из-за выбранного пути к популярности?

- Знаете, уменя сейчас ощущение, как будто бы я играю в компьютерную игру, где есть разныеуровни. Я выиграла один уровень, который был невероятно тяжелым. Прошла вселовушки, оказалась на другом уровне, и все начинается сначала. Вот сейчас уменя 55 млн зрителей, у меня большой контракт с престижной звукозаписывающейкомпанией Decca, я сыграла в Королевском Альберт-холле в Лондоне, это был мойдебют, который транслировался по YouTube и в Google на весь мир.

Когда всеначиналось в первой половине ХХ века, что называется, в золотую эпоху музыки,все работало очень естественно, это был чистый капитализм. Например, самымзнаменитым пианистом того времени был [поляк]Игнаций Падеревский. Он начал с того, что играл в маленьких залах длянебольшого количества людей. Когда он приехал в Лондон, у него на первомконцерте было три человека. Но эти три человека пошли и рассказали еще 300, наследующем концерте у него было уже 300 [слушателей],потом 1.000, а потом он играл по два-три концерта в день и был самым знаменитымпианистом. Люди становились известны, потому что слушатели приходили наконцерты.

А в1960-1970-х наступила новая эпоха с чудесами звукозаписывающей техники, когдане музыкант стал господином этого царства, а продюсер, технарь, который мог всеисправить. Эти люди захватили классический музыкальный бизнес и стали назначать- это будет следующий [Святослав]Рихтер, это следующий [Владимир]Горовиц. Они почувствовали, что важны. А музыканты - это как биржевой продуктбез имени, без лица. Их можно менять каждый год. С тех пор вся музыка пошлазадом наперед.

И вот сYouTube революция выражалась в том, что людям внезапно пришлось составлятьсобственное мнение. На YouTube мы возвращаемся в эпоху, когда в исполнителяможно было кидаться гнилыми помидорами, - это был замечательный век. [Со мной] произошло то, что происходило в золотой векпианиста, - появилась маленькая публика, она росла. Когда позвонили изАльберт-холла, им было интересно только одно - в какие продажи билетовпереведутся эти все [интернет-]зрители. И когда концерт объявили - а это самый большой зал, 5.400 человек, - впервый же день продали 3.000 билетов. И это послало сейсмические шоки по всемумузыкальному бизнесу.

-Отрицательный отзыв - часто головная боль для тех, кто выкладывает плоды своеготруда в интернет. Много ли отрицательных отзывов вы получаете в Сети?

- Меняраздражает критика, которая исходит от амбициозных молодых людей, не знающихничего о музыкальном бизнесе. Вещь, которая меня бесит и при этом развлекает, -когда молодые люди приходят и находят какие-то мелочи, не те ноты. Это критиканеконструктивная. Все остальное прекрасно, ведь в музыке, как и в любомискусстве, нет одной правды, в чем и состоит ее прелесть и очарование.

-Расскажите историю записи с Лондонским симфоническим оркестром. Правда ли, чторади этого проекта вы заложили дом?

- Мы с мужемпошли, взяли ссуду на дом и отправились в Лондон, наняли студию Abbey Roads.Это была замечательная авантюра. Когда я говорила людям, что собираюсь сделать,то первая реакция была: “Ну ты сумасшедшая”, а следом говорили: “Но этосработает”. Потому что никто такого не делал. Потому что самое замечательное -найти то, чего никто не делал.

Я кинулась впроект, во-первых, потому что обожаю Рахманинова. У Рахманинова была интереснаясудьба в России. Когда он уехал, его, конечно, объявили предателем, его музыкане исполнялась. Но в какой-то момент было решено, что его музыка имеетценность, и Рахманинова превратили в такого пролетарского композитора,патриотического. Естественно, возникла новая мифология о том, как он страдал наЗападе, хотел поехать домой. И играть его стали соответственно. Это обычноочень здоровые мужики, которые выколачивали, делали из него биток. Оченьгромкий, пролетарский Рахманинов.

Gilbert Francois
Видео с классическими произведениями в исполнении Валентины Лисицы в Сети ежедневно смотрят 50 тыс. человек

Но Рахманиновудивительный, и мне показалось в какой-то момент, что я готова вернуть этумузыку к тому, как он ее делал. Потому что у него стиль был элегантный,полетный, аристократический.

И я пошла встудию. Лондонский симфонический оркестр - один из величайших музыкальныхинструментов, они могут изобразить любые краски. Они чувствуются какзамечательная гоночная машина, они подвижны, легки, обладают невероятнойэнергией. Но в первые моменты было напряжение. Наверное, поначалу они подумали,что это [уменя] нефтяные деньги. Ячувствовала подобное отношение, так как это был платный продукт и такиесумасшедшие деньги у музыкантов не водятся. Но когда мы начали играть, всерассеялось, как плохой туман.

-Насколько популярны классические исполнители на Западе? На какие гонорары можетрассчитывать пианист высокого уровня?

- Безусловно,[классическую] музыку всегда загоняют в какой-то угол, что этоэлитарное искусство, с чем я абсолютно не согласна. Но когда я смотрю YouTube,там есть статистика, и можно увидеть, кто и откуда смотрит. И меня оченьудивляет, сколько тысяч, десятков тысяч людей приходят из мест, где, я думала,классической музыкой не интересуются. Это Индия, Индонезия, Филиппины, города снаселением по 5-6 млн человек в Южной Америке, которые для нас, такихевропоцентристов, кажутся глухими деревнями на Амазонке. Удивительный феномен,о котором я никогда бы не подумала, - у меня много фанов в Иране, где не толькоклассическая музыка, но и вообще все западное не поощряется, всяческипритесняется.

А гонорары…Музыкантов, грубо говоря, делят на три группы. Те, кто не зарабатывает ничего,те, кто не зарабатывает почти что ничего, и те, кто зарабатывает очень много. В“очень много” тяжело пробиться, и там недостаточно просто играть. Это не простовыходить и играть концерты - это и записи, и другая продукция. Все стремятсятуда пробраться, но это нелегко.

-Какие трудности ждут артиста из Украины, который хочет покорить лучшие сценымира?

- Из Украины,не из Украины… Я всегда говорю, что самое трудное - когда выходишь на сцену,нельзя пытаться понравиться, надо быть простым проводником, такой трубой, покоторой течет замысел композитора, надо испариться со сцены.

Наша системас музыкальными конкурсами, в которой мы росли, в первые 10-15 лет формированиядуши музыканта уничтожает много хорошего. У нас была дикая подготовка, все былонастроено на конкурсы, победы, спортивность. В музыке подобнаясоревновательность забирает такое количество энергии жизнии креативности у молодых людей, что очень тяжело потом переключиться.

Безусловно, мне помогло то, что я получилаобразование с двух сторон - я получила нашу классическую школу, получилазападный взгляд на музыку, культуру, искусство.

Вообще интересно, что обычно успех приходит сэкономическим развитием страны. Это можно проследить по самым последним звездамклассической музыки. Когда появились азиатские тигры экономики, естественно,появилось новое поколение очень популярных музыкантов из Азии. Сейчас мы видимканадцев с канадской экономикой. Может быть, когда-нибудь придет время, когдабудет полное засилье украинских музыкантов.   

-Скажите, а вы приезжали в Украину с тех пор, как уехали в 1992-м?  

- В Украине была один раз, в 1997-м, тогда она ужеказалась другой планетой. Я сыграла концерт в филармонии.

Меня часто спрашивают по интернету: "А не приедетели в Киев, Москву?". Я, естественно, говорю, что приеду, когда позовут. Сама яне хочу навязываться. Не хочется, чтобы в этом был какой-то особый затаенныйсмысл, что-то ностальгическое, или приехать и доказать всем, мол, не верили, а вот посмотрите, чего ядобилась. Этого я боюсь. Все [бывшие одноклассники] друг на друга оглядываются: обгонит, не обгонит. Есть такойспортивный нездоровый интерес. А хочется, чтобы слушали, не думая о моейистории.

-Вообще получается так, что единственная возможность стать успешным дляклассического исполнителя-украинца - добиться признания на Западе?

- Мы всегда,хотели или нет, немножечко преклонялись перед Западом. Но даже внутри Западаполно мест, которые так же относятся к себе и другим. Например, я сейчас игралав Берлине, и Берлин стремился доказать, что это еще один Лондон, они надеялисьсделать такой же концерт-событие, как в Альберт-холле, мне было веселосмотреть, как они пытались это сделать и не справлялись. Потому что и культура,и психология совсем другие.

В то же времяя общалась с немцами из Мюнхена или из Франкфурта, которые крутили носом иговорили: “Ха, Берлин, кому нужен этот Берлин! Такая деревня, там ничего непонимают в музыке, а вот Мюнхен - это да”. На любом уровне такое отношениеесть.

Да, конечно,для нас, тех, кто уехал или не уехал из Украины, признание на Западе - эточто-то важное, это как медаль за заслуги, которая что-то доказывает. Должно литак быть? Я надеюсь, когда-нибудь все поменяется и молодым исполнителям можнобудет прекрасно начать свою карьеру в Украине.

Но не надорасстраиваться, что Украина находится немного в стороне от центра событий.Потому что если вы спросите немцев, то же самое они скажут про французов,французы - про англичан, итальянцев, еще про кого-нибудь. Мы принадлежим кЕвропе и ее способу мышления.

В Америке этирасстояния, Нью-Йорк или Лос-Анджелес, - все одно и то же. Когда живешь вАмерике, мыслишь другими масштабами. А в Европе, когда возвращаюсь, замечаю,что опять мыслю на уровне большой-маленькой европейской деревни.  

***

Этот материал опубликован в №11 журнала Корреспондент от 22 марта 2013 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент,опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться здесь.