Мэрилин Монро — одиночество в толпе
Она стала олицетворением мечты миллионов мужчин о женщине с телом богини и душой ребенка, у которой всегда хорошее настроение и никогда не бывает проблем. 1 июня ей исполнилось бы 90 лет...
Как разглядеть звезду
Весной 1945 года фотограф Дэвид Коновер шел вдоль конвейера авиастроительного завода. Готовя агитационный материал о труженицах тыла, он целый день снимал сосредоточенные женские лица. Под конец сфотографировал темноволосую девушку, прошел мимо, но через несколько секунд вернулся.
«Ее лицо излучало свет, — вспоминал он. — Меня поразило сочетание внутренней хрупкости с поразительной жизненной энергией».
Так описал 18-летнюю Норму Джин первый мужчина, разглядевший в ней звезду. Много лет спустя она признается, что всю жизнь страдала от застенчивости и низкой самооценки:
«Мало кто знал, насколько я робка и боязлива, но желание найти свое место в мире и развиваться, наблюдая за лучшими, пересиливало страх».
Коновер предложил ей позировать для модельного портфолио. Но уже тогда Норма Джин хотела стать актрисой. Однако ее муж, Джеймс Догерти, в тот момент служивший в торговом флоте, считал, что это фотограф забил голову наивной девушке мечтами о шоу-бизнесе.
«Все, что она хотела до встречи с ним, — это чувствовать себя любимой и защищенной, — рассказывал Джеймс. — Она росла без родителей, без своего дома, что породило в ней потребность кому-то принадлежать».
Модельная карьера Нормы Джин двигалась в гору, на нее обратили внимание продюсеры киностудий. Вскоре она написала Джеймсу, что они велели ей изменить имя, и отныне ее зовут Мэрилин Монро. Еще киношников не устраивала форма ее носа, неправильный прикус и тембр голоса. Все это тоже со временем пришлось менять. А вскоре после того, как на студии сказали, что замужняя и «потенциально беременная» актриса им не нужна, Джеймс Догерти в одном из портов получил документы на развод.
«Мне было тяжело отпускать Норму Джин в Голливуд, потому что она была слишком чувствительной и деликатной для того мира, — говорил Джеймс. — После развода мы больше не разговаривали, но я всегда верил, что слухи о ее безнравственности распускают завистливые женщины и мужчины, которым она отказала».
Обнаженная на красном бархате
Первые годы в Голливуде дела у Мэрилин шли не очень. Но она была целеустремленной и упорной. Если финансы поджимали, переставала покупать одежду, ходила пешком, чтобы не тратиться на общественный транспорт, могла даже голодать, но всегда вовремя платила за уроки актерского мастерства, пения и танцев. Иногда подрабатывала, позируя для каталогов. Так она попала в студию фотографа Тома Келли. Сначала он решил, что у Мэрилин нет будущего в модельном бизнесе.
«Меня сбило с толку ее дешевое платье и слишком ярко накрашенные губы, — признавался Том. — Но в купальнике, держа над головой пляжный мяч, она была восхитительна. Ее руки наверняка сильно затекли за час съемки, а девушка все не переставала улыбаться лукавой полуулыбкой, в которую потом влюбился весь мир. У меня лежал заказ на календарь с обнаженными женщинами, и я спросил Мэрилин, согласна ли она сниматься голой. Предложил $50 — большие по тем временам деньги. Она отказалась, но через несколько дней позвонила и сказала, что передумала».
Следующим утром Мэрилин пришла в студию, где уже было разложено красное бархатное покрывало.
«Поверьте, я видел много красавиц, но Мэрилин выглядела сенсационно, — вспоминал Келли. — В ней была не только красота — чувствовался интересный характер и теплая, доверительная сексуальность. А еще она инстинктивно умела подать себя как произведение искусства».
После съемки Келли спросил, что заставило ее согласиться. Он ждал упоминания о деньгах, потому что девушка явно бедствовала. Речь действительно зашла о деньгах. Мэрилин напомнила Тому, что несколько лет назад он дал $5 незнакомке, которая опаздывала на прослушивание: ее такси застряло в пробке, а денег на метро не было.
«Я и есть та девушка, — сказала Мэрилин. — Все время помнила вашу доброту и хотела вернуть долг. Вот и подумала, что теперь могу отблагодарить как-то иначе».
Календарь увидел свет, когда имя Мэрилин Монро уже гремело. Том Келли сглупил, продав права на ее единственную эротическую фотосессию компании Western Lithograph Company. А ведь мог стать миллионером. Да и Мэрилин не стала рассказывать журналистам историю про $5. А на вопросы, как ее угораздило попасть в тот календарь, лишь пожимала плечами: «Мне хотелось есть».
Женщина в белом
Подхваченный потоком теплого воздуха из вентиляционной решетки метро подол белого платья Монро взмывал вверх. Нежная ткань парила вокруг бедер, открывая самые знаменитые ноги мира во всем великолепии. Мэрилин хохотала — безупречная, счастливая, лучезарная. Тем сентябрьским вечером 1954 года движение на перекрестке, где снимали сцену фильма «Зуд седьмого года», остановилось — никто не мог проехать сквозь огромную толпу.
Лишь один мужчина здесь не разделял всеобщего восторга. Супруг актрисы — бейсболист Джо ДиМаджио — скрежетал зубами и сжимал кулаки каждый раз, когда подол платья Мэрилин открывал нескромным взглядам ее трусики. Джо не мог отделаться от ощущения, что пригласил пять тысяч незнакомцев к себе в спальню. Он почти никогда не говорил о Мэрилин, но однажды все же дал характеристику их короткому браку: «Быть женатым на электрическом свете не очень весело».
После съемки супруги вернулись в отель. Вскоре на стойку регистратора стали звонить постояльцы из соседних номеров, утверждая, что за стенкой избивают женщину. Однако вмешаться в ссору двух идолов — кино и спорта — никто не решился. На следующий день гримеру пришлось закрашивать синяки на спине и плечах Мэрилин.
Это был не первый раз, когда ревнивый Джо поднимал руку на знаменитую жену. Мэрилин прощала мужа. Она видела в нем — сильном и решительном — замену отцу, которого не знала и искала во всех своих мужчинах. Сын ДиМаджио, Джо-младший, обожал мачеху, окружившую его заботой.
«Из несчастливого детства я вынесла способность легко находить общий язык с маленькими, больными и слабыми», — писала она в дневнике.
Не кукла, а актриса
Ее мать Глэдис Бейкер страдала шизофренией. Мэрилин очень боялась, что душевное расстройство может проявиться и у нее. Личный гример актрисы Аллан «Уайти» Снайдер рассказывал:
«Всегда недовольная собой и болезненно стеснительная, она на протяжении всей карьеры испытывала страшные приступы паники. Пока снимался фильм, Мэрилин никуда не выходила и ни с кем не общалась. Но дома напряжение не отпускало. Она начала принимать снотворное. Выпьет таблетку, проснется через несколько часов, выпьет следующую… Утром вставала с тяжелой головой, и ей требовалось все больше времени, чтобы прийти в себя».
Друзья надеялись, что брак с драматургом Артуром Миллером принесет Мэрилин покой. Он — единственный из ее мужчин — видел в ней актерский потенциал. Она восхищалась его умом и эрудицией, с удовольствием играла роль хозяйки домашнего литературного салона, где все сидели кружком на полу и читали стихи. Этот брак уничтожили не ревность и не три неудачные беременности, а несколько строк в дневнике мужа, который она нашла во время уборки. Артур писал, что стесняется «неподобающей» жены перед высоколобыми приятелями. Мэрилин была раздавлена.
Развод с Артуром усугубил бессонницу, панические атаки и депрессию. По настоянию своего психотерапевта Монро согласилась лечь в стационар психиатрического отделения. Там начался ад: у нее отобрали вещи и обещали надеть смирительную рубашку, если не перестанет кричать. Мэрилин стала колотить пластмассовым стулом в армированное стекло двери, отлетел небольшой осколок. Улыбаясь, она занесла стекло над запястьем.
«Резать вены я не собиралась, — вспоминала Мэрилин. — Я актриса и не сделала бы с собой ничего, что оставляет шрамы. Всякий раз, когда мне приходила мысль покончить с собой, пила таблетки…»
Напуганные врачи разрешили ей позвонить, и через несколько часов в приемную ворвался Джо ДиМаджио. Ему сказали, что освободить Мэрилин может только родственник, а бывшие мужья таковыми не считаются. Джо положил тяжелые кулаки на стойку и прошипел:
«Тогда я разнесу вашу богадельню по кирпичику».
Они ушли из больницы вдвоем — белокурая головка льнула к плечу Джо, его рука обнимала ее плечи. Вырвавшись из плена, Мэрилин убеждала себя: она еще может выйти замуж, например, за того же Джо, который давно просил о втором шансе. Она еще достаточно молода, чтобы родить. И наконец-то готова доказать Голливуду, что Мэрилин Монро — не кукла, а настоящая актриса, достойная шекспировских ролей!
Ей оставалось жить полтора года...
