ТОП-5 новых книг о главном
Читайте також: Не для детей: ТОП-5 книг декабря
Тематика книг этого обзора, напоминающих о том, что современная культура – это грандиозный коллаж, на самом деле вполне традиционна. Известный американский математик, историк из Ивано-Франковска, киевский поэт, живущий в Германии и харьковский художник-нигилист в армии – все они рассказывают о главном. По-новому, иначе, не как прежде, но все о том же – радости жизни, свободе мысли, силе любви.
Сильвія Назар. Блискучий розум. – Х.: Клуб Сімейного Дозвілля, 2017
Международный бестселлер, переведенный на 30 языков, номинированный на Пулитцеровскую премию, экранизация которого с Расселом Кроу в главной роли получила премию «Оскар» в четырех номинациях – это всего лишь еще одна жизненная история, но какая!
На самом деле, триумф интеллектуальной биографии - блестяще рассказанная история о гениального математике и лауреате Нобелевской премии Джона Нэша – стал возможен благодаря долгим поискам и сложной работе автора с архивными материалами. Сотни интервью, писем, документов – и перед нами удивительный рассказ об ученом, который сделал революцию в изучении теории игр.
Молодой американский гений, красивый, высокомерный и очень эксцентричный, появился на математической арене в 1948 году, проявив себя в дальнейшем, как выдающийся математик второй половины ХХ века». Его интересовало множество вопросов: стратегические игры, экономическая конкуренция, архитектура компьютеров, форма Вселенной, геометрия воображаемых пространств, тайны простых чисел.
Читайте також: 5 книг о том, как избежать Апокалипсиса
Но книга не только об этом, она еще и о личных проблемах, тяжелой болезни и стойкости ученого, никогда не забывавшего о ближних. «Фаґі зіткнулася з Джоном у метрополітені. Неш поводився дуже ухильно, непевно, сором’язливо. Він дивно усміхався, відтягаючи кутики рота. Вона спитала, куди він прямує. Той відповів: «Додому в Роанок, щоб якийсь час побути з матір’ю». Таким образом, перед нами увлекательная, трогательная, трагическая история жизни, которая никого не оставит равнодушным, уже успевшая изменить тысячи читателей во всем мире.
Володимир Єшкілєв. Ситуація «нуль», або Побачити Алькор. – Х.: Фабула, 2017
В этом романе о стародавних, а также нынешних временах стоит отметить некое новшество в привычной стратегии автора «разбавлять» исторические моменты криминальной хроникой. То есть рассказывать о таинственных вещах в динамичной манере своих остросюжетных детективов. На этот раз нам предлагают роман о давних орденских традициях и современной конспиративной политологии, а также деятельности бизнес-групп, которые маскируют пребывания в Украине оккультных властителей мира.
Не забыт также магический артефакт - Генератор силы, Машина проклятий - который пробивает любую оккультную защиту, действуя на расстоянии. Части этого чудовищного механизма хранятся в киевском масонском храме, а также в могиле вампира, что в родном городе автора, Ивано-Франковске. Таким образом, по тексту романа разбросано немало магических знаков и символов, которые растолковать и сложно, и интересно, и не каждому дано. Неудивительно, что Алькор в подзаголовке романа - это звезда, которую видели только самые умелые из элитных вавилонских лучников. Нынешняя же оптика направлена вглубь тайных знаний, а в самом романе исследуется история украинского масонства.
Читайте також: 5 книг о сатисфакции: в истории, литературе, сексе
Впрочем, «украинского» ли? Ведь, как считает автор, система, выстроенная на этих землях за последние века, была не для праведников, и не желала впускать в себя свет Божий. Впрочем, долго рассуждать об этом некогда, поскольку война в романе между колдунами и олигархами описана с неподдельным драйвом, и вникая в ее историю, забываешь о главном. О том, что даже противостояние частных охранных агентств и деятельность в Украине оккультных гуру не отменяют раскрытию в романе настоящей, детективной интриги.
Борис Марковский. «Я напишу еще одну строку…» - К.: Каяла, СПб.: Алетейя, 2017
В этом эпохальном сборнике киевского поэта, живущего в Германии, словно по сезону, зима пишет «слова на арамейском языке, / уже не помня, видимо, иврита», ее пейзаж для героя «заменяют карты, разговоры, / тяжелые муаровые шторы», и всюду чудится Мандельштам. Точнее, «прямой потомок Мандельштама», спорящий с утра с портвейном, а еще «кудрявый Илличевский стихи волнистые читает». А если уж лето, то и вовсе яркий калейдоскоп, «смесь Боттичелли и Ватто», а далее – «каллиграфическая осень».
В новую книгу автора вошли стихи, написанные в последние годы, проза («Черное солнце Мандельштама», а также стихи и избранные переводы из четырех предыдущих книг (Рильке, Тракль, Целан, Гессе). Их искусное чередование иногда кажется бесконечным, вечным, несмолкаемым. «Жизнь, казалось, никогда / не закончится, однако», - уверяют нас в этой книге, а слышится при этом другое, словно у автора «Камены». «Жизнь упала, как зарница, / Как в стакан воды ресница». И это ни в коем случае не цитата, живущая и поющая, «как цикада», по словам упомянутого классика, и даже не стилизация, а проживания материла всей мировой поэзии в своей личной судьбе поэта. «Помнишь, у Марселя Пруста?/ Или — у маркиза Сада?» - то и дело переспрашивает он у собеседника. В этом с ним солидарны и его коллеги. «А помнишь, там еще был / Не помнишь? / Я тоже», - откликается коллега-минималист.
Читайте також: В Украине появились «Знаменитые киевляне»
А еще есть свойственная только этому автору черта недоделанности, незавершенности, полутона-полумеры, и она, на самом деле, прекрасна. «Я стою почти у цели — / в трех шагах от горизонта», - сообщает он, уточняя далее, что «живу в трех шагах от беды». Да и с профессией, если есть такая, тоже сомнения. «Незадачливых слов бормотатель, / заклинатель змеиных чернил?» - иронизирует над собой автор. Есть ли в подобном «полуторном» стиле коммунального прошлого, помноженного на эмигрантскую тоску, чья-либо вина, или это из области вечных проклятых вопросов? «Все мы виноваты… никто, никто не виноват…» - сомневается герой у нашего автора. «Зайцы не виноваты, - неожиданно подтверждает Волк у современного донецкого автора. – Виноваты мы все».
Галина Рис. Амстердам - Київ. І трохи святого Миколая. - Брустурів: Дискурсус, 2017
По сюжету этого мелодраматического, тревожного и уж точно не обыденного детектива с обязательной линией любви, все начинается в аэропорту. Иначе, откуда бы так быстро, вдохновенно и феерично разлетались главы романа, посвященного встрече двух родственных душ? Итак, перепутаны два чемодана, в одной из которых юноша находит незаконченную рукопись о Святом Николае, а во втором… о нем лучше не рассказывать, поскольку отчаяние автора рукописи романа о рождественском кумире детей все равно не пересказать.
Юная героиня, обремененная семьей, житейскими заботами и одновременно исследующая историю одного из первых христиан, пострадавших за веру (да-да, именно таков был этот святой, раздающий теперь на Рождество подарки) даже не подозревает, что где-то далеко ее романом увлекся незнакомец.
Именно благодаря ему мы узнаем всю правду о Святом Николае. Точнее, благодаря его чтению, возмущенным комментариям, очарованию текстом и, наконец, неожиданной встрече со своей спутницей с рейса «Амстердам - Киев». И поэтому сложно сказать, не прочитав до конца эту историю, в чем был смысл приключения – то ли в знаках судьбы двух героев, то ли в истории умершего за веру и воскресшего для детей всего мира волшебника.
Сергій Каменной. Дембельський альбом. – К.: Родовід, 2017
Когда этот экзотический альбом был издан в Украине, его идеей заинтересовались во Франции, и автор, харьковский художник, проживающий в тех краях, получил карт-бланш на последующую выставку, не лимитированный бюджет и заодно полет фантазии. Впрочем, даже в самом альбоме – а это именно «дембельский» альбом, который по армейской традиции изготавливается накануне демобилизации из армии – фантазии автору не занимать.
История же его создания такова. Сын – художник и нигилист - был призван в армию, и стало интересно: а как бы он оформил свое пребывания в рядах украинских воинских сил? Отличий от общеизвестной армейской субкультуры – своеобразной коллекции быта, разбавленной «гражданскими» рефлексиями (эротические фото, живописные коллажи, сценки из казарменной жизни) – на самом деле, немного. Неожиданно оказывается, что «вечные ценности», бытовавшие в Советском Союзе, откуда берет свое «оформительское» начало жанр дембельского альбома, никуда, на самом деле, не исчезают.
Читайте також: Эта книга стала самой переводимой после Библии и Корана
Живописный пацифизм, контрастирующий с официальным милитаризмом – особенно в исполнении художника – выглядит своеобразной иконой стиля современной молодежной философии. Очевидно, именно синтез идей, заложенных в альбоме – «всюду жизнь» и «не буду умирать молодым» - оказался созвучен некогда бунтарским настроениям западной культуры, благодаря чему заинтересовал французских устроителей будущей выставки.