Юлия Высоцкая: "Уменя была установка, что замуж я никогда в жизни не пойду"
2014 г., 25 квітня, 15:58
{{count}}
Юлия Высоцкая считает мужа Андрея Кончаловского настоящей звездой.
Юля, у вас уникальный старинный дом. Деревянные лестницы, которые Андрей Сергеевич заказал в Китае и ждал полтора года, стулья, которым по 300 лет…
Да, дом любимый. Естественно, мы что-то где-то для него покупаем, откуда-то привозим. Недавно совсем как раз сидели и говорили, что в доме очень много старых вещей, которые приехали из другой жизни. Что-то из лос-анджелесской жизни Андрея Сергеевича, что-то – из нашей лондонской… Все само собой собирается, и нам в этом хорошо. Нет никаких новых дизайнерских вещей, ничего особенно модного. Но у нас с вещами так: привезли, поставили и забыли. Андрей Сергеевич вообще строитель, в принципе. Он строит мир как режиссер, как сценарист, как писатель. И дом строит, как мир. Любит архитектуру, очень хорошо ее знает. Китайские лестницы – их две, одна ведет в библиотеку, а другая из столовой в гостиную – часть его архитектурного замысла. Андрей Сергеевич считает, что дом никогда не может быть достроен. Дом же постоянно развивается, растет и разрастается…
Вы ту же философию исповедуете?
Меня это все вообще не волнует. Я все детство жила в военных городках и гарнизонах. Очень хорошо помню свою первую тоску. Мы с родителями долго жили в бараке, а потом нам дали квартиру. И вот я ходила мимо того барака, видела его дверь – и меня постоянно тянуло в нее войти! До сих пор ее помню: зеленая, облупленная. Я научила себя тогда, будучи еще очень-очень маленьким человеком, что не буду привыкать ни к каким вещам, дверям и прочему, потому что это щемящее, тянущее чувство мешает получать удовольствие от жизни. Поэтому я абсолютно спокойно отношусь ко всем вещам вообще.
И судьба вас свела с сильным человеком, у которого есть родовое гнездо…
Конечно, в каком-то смысле он меня переделал. Ведь у меня была и установка, что я замуж никогда в жизни не пойду.
Читайте также: Юлия Высоцкая: врачи оттягивают дату выздоровления Марии Кончаловской
Но все девочки хотят быть невестами!
Наверное, в этом было что-то надуманное с детства, хотелось быть не как все. У меня, к примеру, не было выпускного платья. Я жила в провинции, у нас все девочки наряжались в оборки из розового или голубого тюля, вплетали цветочки в волосы. Мне это казалось жутким колхозом. И я пошла на выпускной в мамином черном сарафане на бретельках, накинув маленький жакет с зеленым люрексом. Сарафан стал заменой маленькому черному платью. А потом… Эти свадебные платья… Я считаю, конечно, что они бывают красивыми. Но прекрасная свадьба возможна и без них. У нас и была такая. Я прилетела вечером из Лондона – и мы решили, что утром пойдем жениться. Предложение Андрей Сергеевич мне сделал давно, но с конкретной датой заранее мы не определялись. Разница с Лондоном тогда была три часа, так что в девять утра по московскому времени я спала беспробудным сном. Но Андрей Сергеевич меня растолкал, и к десяти мы приперлись заспанные в загс. Приехал и директор Андрея Сергеевича Юра Гришин – он стал нашим свидетелем. Мы вернулись домой, Андрей Сергеевич позвонил отцу. Сергей Владимирович Михалков приехал со своей женой Юлей, мы сели вчетвером на кухне и открыли шампанское Dom Perignon (мы его называли просто «Дон»). Этого «Дона» было очень много – и мы пили весь день до глубокой ночи. Что может быть лучше такой свадьбы?! А то, что я никогда не хотела выйти замуж (ни помпезно, ни по-быстрому – вообще никак), очень помогло мне на первой стадии знакомства с Андреем Сергеевичем. Потому что когда сильно влюбляешься, то хочется перспективы, развития отношений.
И поэтому вы смогли не лишать свободы ни его, ни себя?
Да, абсолютно! Меня никогда не интересовало, что он делает, где он сейчас. Не то чтобы мне было неважно – я скучала, но мне в голову не приходило звонить ему и спрашивать, волноваться или ревновать на расстоянии, переживать, что вокруг столько красивых охотниц (ведь в Москве их много) и сейчас мое счастье будет похищено.
Юля, у вас уникальный старинный дом. Деревянные лестницы, которые Андрей Сергеевич заказал в Китае и ждал полтора года, стулья, которым по 300 лет…
Да, дом любимый. Естественно, мы что-то где-то для него покупаем, откуда-то привозим. Недавно совсем как раз сидели и говорили, что в доме очень много старых вещей, которые приехали из другой жизни. Что-то из лос-анджелесской жизни Андрея Сергеевича, что-то – из нашей лондонской… Все само собой собирается, и нам в этом хорошо. Нет никаких новых дизайнерских вещей, ничего особенно модного. Но у нас с вещами так: привезли, поставили и забыли. Андрей Сергеевич вообще строитель, в принципе. Он строит мир как режиссер, как сценарист, как писатель. И дом строит, как мир. Любит архитектуру, очень хорошо ее знает. Китайские лестницы – их две, одна ведет в библиотеку, а другая из столовой в гостиную – часть его архитектурного замысла. Андрей Сергеевич считает, что дом никогда не может быть достроен. Дом же постоянно развивается, растет и разрастается…
Вы ту же философию исповедуете?
Меня это все вообще не волнует. Я все детство жила в военных городках и гарнизонах. Очень хорошо помню свою первую тоску. Мы с родителями долго жили в бараке, а потом нам дали квартиру. И вот я ходила мимо того барака, видела его дверь – и меня постоянно тянуло в нее войти! До сих пор ее помню: зеленая, облупленная. Я научила себя тогда, будучи еще очень-очень маленьким человеком, что не буду привыкать ни к каким вещам, дверям и прочему, потому что это щемящее, тянущее чувство мешает получать удовольствие от жизни. Поэтому я абсолютно спокойно отношусь ко всем вещам вообще.
И судьба вас свела с сильным человеком, у которого есть родовое гнездо…
Конечно, в каком-то смысле он меня переделал. Ведь у меня была и установка, что я замуж никогда в жизни не пойду.
Читайте также: Юлия Высоцкая: врачи оттягивают дату выздоровления Марии Кончаловской
Но все девочки хотят быть невестами!
Наверное, в этом было что-то надуманное с детства, хотелось быть не как все. У меня, к примеру, не было выпускного платья. Я жила в провинции, у нас все девочки наряжались в оборки из розового или голубого тюля, вплетали цветочки в волосы. Мне это казалось жутким колхозом. И я пошла на выпускной в мамином черном сарафане на бретельках, накинув маленький жакет с зеленым люрексом. Сарафан стал заменой маленькому черному платью. А потом… Эти свадебные платья… Я считаю, конечно, что они бывают красивыми. Но прекрасная свадьба возможна и без них. У нас и была такая. Я прилетела вечером из Лондона – и мы решили, что утром пойдем жениться. Предложение Андрей Сергеевич мне сделал давно, но с конкретной датой заранее мы не определялись. Разница с Лондоном тогда была три часа, так что в девять утра по московскому времени я спала беспробудным сном. Но Андрей Сергеевич меня растолкал, и к десяти мы приперлись заспанные в загс. Приехал и директор Андрея Сергеевича Юра Гришин – он стал нашим свидетелем. Мы вернулись домой, Андрей Сергеевич позвонил отцу. Сергей Владимирович Михалков приехал со своей женой Юлей, мы сели вчетвером на кухне и открыли шампанское Dom Perignon (мы его называли просто «Дон»). Этого «Дона» было очень много – и мы пили весь день до глубокой ночи. Что может быть лучше такой свадьбы?! А то, что я никогда не хотела выйти замуж (ни помпезно, ни по-быстрому – вообще никак), очень помогло мне на первой стадии знакомства с Андреем Сергеевичем. Потому что когда сильно влюбляешься, то хочется перспективы, развития отношений.
И поэтому вы смогли не лишать свободы ни его, ни себя?
Да, абсолютно! Меня никогда не интересовало, что он делает, где он сейчас. Не то чтобы мне было неважно – я скучала, но мне в голову не приходило звонить ему и спрашивать, волноваться или ревновать на расстоянии, переживать, что вокруг столько красивых охотниц (ведь в Москве их много) и сейчас мое счастье будет похищено.