ТОП-5 горячих книжных новинок этого лета (фото)

Книги этого обзора, как говорится, с пылу, с жару писательской кухни и издательского конвейера. Даже в горячую летнюю пору нас радуют новинками авторы, которые, казалось бы, давно уже почивают на лаврах, и европейская слава, а также пляжи Биаррица, куда отправилась героиня одного из этих увлекательнейших романов, заменяют им нашу благодарность. На самом деле, и веселая пастораль, и потешный абсурд, и даже смутное историческое прошлое, с душой освещаемое в этих книгах, наверняка найдут своих благодарных читателей.

Чарльз Буковски, «Из блокнота в винных пятнах» (М.: Эксмо, 2016)

Эту книгу очерков и рассказов по большому биографическому счету следовало бы назвать прозой поэта, кем, собственно, и значится Чарльз Буковски – инфант террибль американской литературы. Тем не менее, будучи известен в первую очередь как поэт, он опубликовал шесть романов. А также рассказы, автобиографические очерки, литературные критические статьи и знаменитую серию «Заметок старого козла», которые и составили этот сборник.

И если читателю угодно видеть, из чего сложился скабрезный образ автора, то, пожалуйста – эти тексты Буковски в лучшем виде представляют образ, который он оттачивал, чтобы угодить публике. Перед нами личина буйного, лукавого, похотливого стоика, который постоянно пьянствует, дерется, неустанно сношается и пишет стихи и рассказы, слушая в жарких и жалких комнатушках своей жизни Моцарта, Баха, Стравинского, Малера и Бетховена.

Читайте також: ТОП-5 книжных новинок этого года, мимо которых не пройти

В самом деле, бунтарь сродни Фердинанду Селину и Антонену Арто, автор «Блокнота в винных пятнах» не мог пожизненно работать на почте или в конторе, и зарплату в сто долларов соглашался получать лишь за то, что беспробудно пьет и пишет, как посулил ему один издатель. Публикуясь при этом исключительно в журналах для взрослых, вроде «Пентхауса» и «Хаслера».

Милан Кундера, «Торжество незначительности» (СПб.: Азбука, 2016)

Что бы ни говорили о новейшей книге живого классика европейской литературы Милана Кундеры, легкость ее обманчива, а шутливый тон в истории о трех друзьях помогает не опуститься на самое дно тяжелой беседы об абсурдности бытия. Поэтому все так плутовски несерьезно, безыскусно, да еще и на главки легкомысленные разбито, что впору вспомнить «Уота» Семуэля Беккета, в котором философы, загримированные под шутов и клоунов, рассуждают о науке, религии и прочих болевых точках ХХ века.

Таким образом, вполне ожидаемая от именитого эмигранта фантасмагория о тихих и робких, а также шумных и веселых героях нашего времени – это еще и памфлет, как водится - куда же без него, да с вечной фигой в кармане. Кундера, если помните, почти всегда писал в гротескно-сюрреалистической форме о таких, например, серьезных вещах, как кризис личности и творческая деградация поэта в условиях формирования социалистической Чехословакии. Поэтов в его новом романе немного, точнее, все мы отчасти поэты, словно герои «Торжества незначительности», а вот кризиса и деградации хватает. Или, скажем, любви – с которой нелегко и не особо ладится и у персонажей романа, и у сильных мира сего.

Мария Голованивская, «Кто боится смотреть на море» (М.: АСТ, 2016)

Давно уже известно, что, уезжая за границу, мы, как правило, берем с собою самих себя. И в частности в этом веселом и грустной романе в багаже у нас почти курортная тема «русские идут». И даже если это бойкая пенсионерка, всю жизнь прожившая на копеечную зарплату кадровички в Московском институте радиотехники и автоматики, все равно – она «идет». Точнее, наступает, наводя порядки в уютном мире русских эмигрантов в испанском Биаррице. В самопальной юбке с антресолей, в кремовой блузке навыпуск, «купленной когда-то в дореформенном ГУМе по случаю: зашла утром, и вывесили с большой скидкой», с продуктовой тележкой на двух колесиках, «купленной у метро «Калужская» по случаю лет десять назад». Вроде бы и не сатира, а «правда жизни», но когда героиня кончает исключительно под сексуальные фантазии о немце-фашисте, насилующем девку, засунув ей в рот пистолет – так вроде бы даже и гротеск. Таким образом, пишет автор картину сатисфакции широкими мазками, пастозно, с надрывом, эпично, ладно и хорошо.

Читайте також: Илон Маск: Жизнь как бизнес-пособие

Со временем понемногу прощаешь скрытые цитаты, без которых в этом средиземноморье совсем никак, поскольку одного только Набокова с мощью и безумным романтизмом раннего Горького в романе сколько угодно. И главное, недорого, если не обращать внимание, что под другой этикеткой.

Светлана и Андрей Климовы, «Моя сумасшедшая» (Х.: Фабула, 2016)

Иногда суть этой интеллектуальной прозы маркируют рыночным лейблом «исторический детектив». Хотя читателю будет приятно, что для Украины это почти впервые, к тому же, дуэт Климовых хорошо известен в наших краях также по иного рода нетривиальному чтиву. В профессиональных кругах о нем говорят «плотная» проза с «тесными» связями с классикой жанра. Действительно, в «Моей сумасшедшей», словно в лучших книгах Андрея Битова и Дэна Брауна, кроме интриги, присутствует ее «жизненная» подоплека, темперированная недюжинными знаниями материала. Так сказать, изнанка жанра, в которую тянет заглянуть, поскольку не каждому такой багаж по плечу. Ведь такого напряженного ритма, как в романе Светланы и Андрея Климовых, синкопированного трагическими сценами из истории украинской советской литературы вроде самоубийства Хвылевого, вокруг которого закручена интрига, давно не случалось в размеренной библиографии Расстрелянного Возрождения.

В этом лирическом эпосе с элементами мистического триллера перед нами проносится лихая кавалькада знаковых фигур 1920-30-х гг., разгадываются оборванные на полуслове тайны, описываются пьянки-гулянки литературной братии, цеховые, семейные и прочие причинно-следственные связи, сгоревшие в жаркой репрессивной метели. Происходит харьковская романная мистерия на фоне знакомых из хрестоматийной классики литературных ландшафтов: улица Сумская, театр «Березиль», опустевший дом «Слово». И коротко, искусными штрихами изображено безумное, трагическое пиршество писательской братии в начале 1930-х годов, вызванное страхом перед политическими репрессиями.

Богдан Волошин, «Політ золотої мушки» (Л.: Видавництво Старого Лева)

Помните, как в старом советском фильме «Зеленый фургон» смешались в кучу кони-люди, а также идеи-фантазии на фоне революции, одесской жары и гимназической дружбы – и все ради любви к футболу? Позже еще точно такой же «Гарпастум» у Алексея Германа был, но речь не о нем, а то так и до «Духless» Сергея Минаева недолго договориться. Тем не менее, футбол в этой книжке любят, бегают за мячом, закатившемся то километров за шестьдесят в болото, откуда заодно выуживают трактор, то в историю села. Во-первых, азарт героев можно понять, ведь приз в игре – шифер на сарай тренеру против ящика мыла - судье, во-вторых, упомянутая история растянулась на целых три державы, между которыми наша точка сборки народной сатиры и юмора прилепилась.

Дело в том, что славные Бурачевичи – это выдуманный автором топос австро-венгерского образца. Славный утопленными в болотах танками, бродячими псами и версией завклуба насчет основания села украинскими переселенцами-динозаврами, выгнанными из тундры «москальским льодовиком».

Читайте також: Книги-предостережения, о которых вы должны знать

Словом, этакая Йокнапатофа в стиле Фолкнера и славное Макондо в духе Маркеса. И пускай живут тут люди сказками, легендами да бураками из огорода, но кино, лето и заодно свою безмятежную Родину все равно любят.