Впрочем, по словам французской актрисы, живет она далеко не одной шпионской сагой – убедитесь сами

«Не время умирать» – второй подряд фильм франшизы, в котором снялась Леа Сейду. Когда режиссер Сэм Мендес утвердил ее (не без сложностей) на роль, счастью актрисы действительно не было предела. Участие в бондиане дало ей пропуск в Голливуд, да и принесло популярность во всем мире. Ведь в ее родной Франции фамилию Сейду знают очень хорошо.

Леа родилась в очень известной и богатой семье, которая владеет двумя старейшими французскими кинокомпаниями – Pathé и Gaumont. Ее дедушка – Жером Сейду – бизнесмен с миллиардным состоянием, отец Анри также занимается бизнесом, связанным с кинопроизводством. Мать – Валери Шлюмберже – наследница династии банкиров, в прошлом актриса, а сейчас курирует благотворительные проекты. 

В детстве Леа мечтала стать оперной певицей, но позже изменила намерение. В подростковом возрасте она испытывала психологические проблемы из-за развода родителей, была одинокой и замкнутой, и занятия в школьном театре помогли ей справиться со своим состояниям. Повзрослев, девушка стала встречаться с актером – и это повлияло на ее окончательное решение стать актрисой.

До того как сыграть в скандальном фильме «Жизнь Адель», Леа успела сняться в двух десятках картин, в том числе у таких режиссеров, как Квентин Тарантино, Вуди Аллен и Ридли Скотт. Но только после фильма Абделлатифа Кешиша о любви двух девушек с довольно откровенными сценами она стала знаменитой. «Жизнь Адель» получил главный приз – «Золотую пальмовую ветвь» – Каннского кинофестиваля, причем впервые вместе с режиссером награды были удостоены актрисы, сыгравшие главные роли.

Именно после этого триумфа Сейду получила роль загадочной и сексуальной Мадлен Суонн в «007. СПЕКТР» и начала играть главные роли в крупных голливудских проектах, не забывая сниматься в менее масштабных, но не менее громких – французских.

Три года назад Леа стала мамой, родив сына Жоржа от своего бойфренда – модели Андре Мейера. Вот то немногое, что известно о приватной жизни актрисы… Чему ее точно научили влиятельные родственники – так это тщательно оберегать семейные тайны. 

– Когда была тинейджером, думала, что стану бродягой, потому что чувствовала себя не такой, как все. Думала, что, может быть, я создана не для этого мира. У меня часто возникал вопрос: «Как мне выжить?».

– Люди думают, что у меня богатая и привилегированная семья, и в какой-то мере это справедливо, но… внутрисемейные взаимоотношения оставляли желать лучшего.

– С самых ранних лет мне разрешалось делать все, что хочется. С одной стороны, это пошло на пользу: я научилась нести ответственность за себя, доверять себе, своим инстинктам. Но в то же время у меня было, пожалуй, многовато свободы.

– Не хочу, чтобы у сына было такое же детство, как у меня. Пусть он растет обычным ребенком и ощущает, что такое настоящее детство.

– Подростком долго не могла найти себе места в обществе. Да и когда повзрослела, у меня сохранилась некоторая стеснительность. Это, кстати, видно по тому, как быстро я краснею. Но если играю роль, все проходит: на съемочной площадке я – в то же время не я. Это очень странное состояние.

– Я росла скромным ребенком, всегда держалась немного в стороне от всех, была белой вороной. Однако у меня нет комплексов из-за внешности! Но и такой очевидной, бросающейся в глаза красотой тоже похвастать не могу. Как у Моники Беллуччи – вот на нее смотришь, и сразу все понятно. Во мне же красоту надо с лупой разглядывать.

– Не боюсь шаблонных персонажей, и даже если бы роль в итоге оказалась не слишком интересной, я все равно сыграла бы ее с удовольствием и полной самоотдачей.

– Снимаясь в «Жизни Адель», чувствовала дискомфорт. В течение шести месяцев у меня практически не было жизни. Но мне это нравилось. Нельзя ведь всегда играть только девочку на побегушках, оставаться на второстепенных ролях. 

– Съемки в откровенных сценах в «Жизни Адель» освободили меня от многих комплексов. Да и мама передала по наследству правило: «Не обращай внимания на то, что о тебе могут подумать». Без этого вряд ли смогла бы играть в том фильме и вообще стать актрисой. Сегодня я сама себе строгий судья, а что обо мне думают остальные, меня не волнует.

– На первом прослушивании с Сэмом Мендесом я забыла свои реплики. Стояла, как школьница, смотрела на всех и хлопала глазами. Во всем виню боязнь сцены. Ну и стакан пива – зачем-то пришла на встречу очень рано и подумала, почему бы не выпить. Обычно я так не делаю! В общем, я все на свете запорола. Но потом нашла в себе силы еще раз напроситься на кастинг – и получила второй шанс.

– Я бы не назвала свою героиню классической девушкой Бонда – она скорее девушка, которая по стечению обстоятельств оказывается в фильме про Бонда. У Мадлен Суонн своя жизнь, карьера, и ей, в принципе, не особенно-то и нужен Бонд. Они с ним равны.

– Боюсь всего – высоты, полетов, оружия, пространства... Несколько сцен из «СПЕКТРА» мы снимали в пустыне, и мне было так страшно! Дикая жара и пустота на мили вокруг. Но, с другой стороны, именно это мне и нравится в кино: страх, который ты преодолеваешь, когда оказываешься в кадре, и понимание, что все это было не зря.

– С самого детства мне нравится зеленый цвет. В разные периоды – различные оттенки: от салатового до почти болотного. Я путешествую в скоростном поезде и люблю наблюдать, как меняется пейзаж за окном, сливаясь в этот самый зеленый цвет. В моей жизни все меняется так же часто, как те дома, поля и леса.

– Моя сила в моей слабости. Я борец по жизни. Многого боюсь, но как минимум не опасаюсь признаваться в своих страхах. Знаю, что они субъективны, родом из детства, и стараюсь освободиться от них. 

Текст: Виктория Грабовская