Фредерик Бегбедер: Я слегка обеднел, и это хорошо

Фредерик Бегбедер, автор провокационных романов "Любовь живет три года" и "99 франков", приехал в Москву в необычном качестве. Еnfant terrible французской литературы привез чемодан пластинок и отыграл эксклюзивные DJ-сеты на лучших клубных площадках Москвы и Петербурга. Писатель подчеркивает, что нигде так не умеют веселиться, как в России.

Поздний прилет, вечеринка ночь напролет, вереница русских друзей, буквально разрывающих модного писателя на части, и, как результат, утро Бегбедера в Москве начинается в три часа дня. Частый гость в России, он, однако, едва ли пользуется на русском даже стандартным набором фраз ("Я люблю тебя", "Здравствуйте", "Спасибо", "На здоровье") и предпочитает общаться либо на английском, либо на родном французском.

- Фредерик, как Вы думаете: Бог - это диджей?

- Бог? Хм, я это говорил?

- Нет, но Вы знаете, есть такая песня - God as a DJ.

- Ха-ха. Бог микширует много вещей. Он взял природу и поместил в нее человечество. Бог - король миксов, но, с другой стороны, он и автор ремиксов. Например, есть красота океана, а есть и цунами, которые своего рода ремикс океана... Знаете, когда диджей копирует музыку, он называет это "сэмплингом". Но сэмплинг - это воровство. Поэтому диджеи, скорее, как воры. Но они, как Робин Гуд, крадут, чтобы отдавать бедным, массам. Поэтому я и диджей - люблю слушать музыку, люблю делиться музыкой с людьми, которых я не знаю. Кроме того, это хороший способ пойти на клубную вечеринку и иметь возможность чем-то там заняться. Обычно я там не знаю, куда девать свои руки. Засовываю их в карманы, запускаю в волосы. А исполнение музыки для меня - способ занять руки во время вечеринок и чувствовать себя полезным.

- В одном своем интервью Вы пошутили, что вам следует стать бедным для того, чтобы начать писать заново. С тех пор случился глобальный кризис - что-то изменилось в Вашем благосостоянии?

- Да-да, я слегка обеднел, и это хорошо. Я тогда сказал так, потому что некоторые писатели, познав успех, становятся очень ленивыми и не могут больше ничего сказать. И я чувствовал нечто подобное. Ловил себя на мысли, что повторяю себя. Со всеми моими рассказами о ночных клубах и проститутках - я думал о том, что рассказываю одну и ту же историю. Два года назад в моей жизни произошло нечто болезненное, что заставило меня писать по-другому. Я был арестован полицией и посажен в тюрьму. Это событие расстроило меня, в камере я стал подверженным клаустрофобии. У меня не было ручки. Я не мог писать и должен был размышлять и держать в памяти то, о чем хотел написать. В тюрьме я начал думать о детстве и в итоге написал новый роман: он выйдет во Франции через три месяца и называется "Французский роман" ("Un romain Français"). И это нечто очень-очень отличное от всего, что я делал раньше.

- Вы чувствуете удовлетворение от того, что первой системой, которая пала под натиском глобального кризиса, была индустрия рекламы? Та самая, которую Вы так беспощадно раскритиковали в романе "99 франков".

- Я думаю, это стало наказанием для этой индустрии. Говорить столько неправды и вызывать в людях желание обладать вещами, которые им не нужны. Из-за этого мы оказались в той ситуации, в который мы находимся. Капитализм пострадал от собственной идеологии. Он рухнул из-за займов, когда люди хотят дом, но они не могут его себе позволить. И банки сначала дают кредит на дом, потом забирают этот дом... Все это из-за утопии рекламы. Из-за того, что в людях вызывают мечты о вещах.

- Судя по вашим романам, вы не любитель историй со счастливым концом. Почему?

- Жизнь не имеет счастливой развязки. Бог дает нам жизнь, у нас есть этот дар, но он забирает его обратно от нас очень внезапно.

- Значит ли это, что Вы никогда не напишите роман с хэппи-эндом?

- Может быть, вам понравится следующий роман, поскольку там окончание... оптимистичное. Возможно, чтобы написать историю со счастливым концом, нужно иметь больше таланта, чем у меня есть. Вы знаете, легко писать невеселые вещи. И трудно писать вещи счастливые. Очень трудно, поскольку счастливое, по-моему, всегда выглядит нелепым. Как люди, которые всегда улыбаются, - лично мне хочется дать им пощечину. Для меня сложно одновременно выглядеть счастливым и умным. Поэтому я всегда рассказываю грустные истории, поскольку это позволяет мне выглядеть остроумным. Но, что касается следующей моей вещи... Может быть, я стал старым и, следовательно, мудрым, но я начал понимать, что жизнь прекрасна.