Стивен Спилберг: Света в конце туннеля я не вижу

«Секретное досье» получило две номинации на премию «Оскар», в том числе как «Лучший фильм». Легендарный режиссер Стивен Спилберг встретился с Теленеделей, чтобы рассказать о своей картине, которая вышла в украинский прокат на прошлой неделе.

Сбежать не удастся

Стивен Спилберг, который снял «Парк Юрского периода», и Стивен Спилберг, который поставил политическую драму «Секретное досье», — это два разных человека?

Сам не знаю, кто я на самом деле. Думаю, у моих жены и детей есть мнение на этот счет. Мои зрители тоже могут сказать, кто я, — и делают это с удовольствием! (Смеется.)

Я же считаю, что все зависит от того, какой сценарий ко мне попадает. Мне не нравится создавать фильмы на ходу или просить актеров импровизировать. Очень важно иметь сильную историю и понимание, зачем эту историю нужно рассказывать. Дерево не может вырасти красивым и здоровым, если у него нет прочного корня. И этот корень — не я, Стивен Спилберг, а качественный сценарий.

Обычно зрители смотрели ваши фильмы, чтобы сбежать от суровой реальности. Но теперь вы сняли «Секретное досье» — пал и этот бастион.

Простите, но сбежать от того, что происходит в нашем мире, уже не удастся! (Смеется.) Впрочем, в этом году выйдет еще один мой фильм «Первому игроку приготовиться» — вот он и поможет вам по-настоящему расслабиться!

В «Секретном досье» речь идет о событиях, произошедших в США в 1970-е. Вам тогда не было и тридцати. Каким человеком вы были тогда?

Меня мало интересовала политика. Я был с головой погружен в съемки телевизионных проектов, моя карьера только начиналась. Я был «фильмоголиком» и «ТВ-голиком»: не читал газет, не смотрел новостей.

Все, что я делал тогда, — постоянно ходил в кино, писал сценарии и искал деньги на свой первый фильм. Жил в творческом вакууме, из которого вышел только тогда, когда люди, с которым я дружил в университете, начали погибать во вьетнамской войне.

Заставить людей задуматься

Рассказывают, что вы взялись за «Секретное досье», едва прочитали сценарий. И это при том, что вы тогда уже снимали «Первому игроку приготовиться»…

Я расчистил свое расписание, чтобы сфокусироваться на этих двух проектах. Почувствовал, что «Секретное досье» — это великая история о великой женщине. Не обнародуй Кэтрин Грэм те секретные документы из Пентагона, в будущем журналистам едва ли хватило бы смелости рассказать историю Уотергейта.

Она была первой, кто сделала прессу сильной и свободной. Да, Грэм имела статус издателя газеты Washington Post, однако мужчины — члены совета директоров смотрели сквозь нее, даже если сидели напротив. Но она бросила вызов системе, несмотря на почти стопроцентную вероятность проигрыша.

По-вашему, сегодня дела со свободой прессы обстоят не лучше, чем в 1970-е?

Значительно хуже. Пресса в наши дни пытается убедить людей, что она не распространяет фейковые новости, а говорит правду. Никогда еще мир не видел такой дымовой завесы, которая пущена между людьми и медиа. В истории мы наблюдали подобное, существовало даже такое понятие, как «альтернативные факты».

Но масштаб — несравнимый. Даже для меня происходящее сейчас в новинку, а я уже давно живу на этой земле. Ситуация тупиковая, и света в конце туннеля я не вижу. Зато получаю мощный стимул работать больше и снимать фильмы, которые должны заставить людей задуматься о происходящем.

Я помог Никсону с трудоустройством

Мерил Стрип и Том Хэнкс освободили время в своем загруженном графике и присоединились к фильму, потому что они ваши друзья?

Нет-нет! Они согласились потому, что лучших актеров на роли Кэтрин Грэм и Бена Брэдли не найти.

В «Секретном досье» роль президента Никсона «исполняет» сам Ричард Никсон — использована запись его голоса и кадры хроники из Белого дома. Почему вы применили такой ход?

Потому что Никсону нужна была работа, и я решил ему помочь с трудоустройством! Думаю, это лучшая работа, которая у него когда-либо была (смеется). В соответствии с законом о свободе информации нам был предоставлен доступ к записям Никсона, где он напрямую говорил и о Washington Post, и обо всех тех, кто был вовлечен в то расследование. Я хотел, чтобы зрители услышали его настоящий голос. В итоге мы выстроили интерьер Белого дома и сняли в нем актера так, чтобы не было видно лица, оставив только жестикуляцию. В нашем актерском составе появился реальный человек из 1971 года!

По утрам меня будит мандраж

В одном из интервью вы говорили, что страх — ваше личное топливо, он мотивирует как ничто другое. Поясните эту мысль.

Так и есть: если я буду излишне уверен в себе, у меня не появятся новые идеи. Другое дело — когда я немного нервничаю, когда я не в «балансе» с самим собой. Вам знакомо это ощущение, когда хватаетесь за любую веточку, чтобы удержаться?

Начинаете размахивать руками, словно ветряная мельница, просто чтобы не упасть? Или изо всех сил барахтаться, чтобы не утонуть? Подобный мандраж будит меня по утрам и заставляет бежать на съемку. И так было на протяжении всей карьеры!

Четыре статуэтки «Оскар», почти $9 млрд, собранных вашими фильмами в прокате, международное признание — и вы все еще сомневаетесь в себе?

Да, и на этой картине мандраж тоже ощущался, ведь важно было сделать все правильно. Во-первых, до этого я никогда не работал с Мерил Стрип. Во-вторых, прежде у меня никогда не было в кадре одновременно Тома Хэнкса и Мерил Стрип. Ну и наконец, мне предстояло рассказать историю, которая не только меня заставляет задуматься: боже, неужели маятник качнулся назад?

Со страхами режиссера Спилберга мы разобрались, а что может напугать человека Стивена Спилберга?

У меня очень длинный список фобий! (Смеется.) А если быть серьезным, то меня тревожит конфликт, который назрел между США и Северной Кореей. Он может привести к непоправимым последствиям.